In this world of a million religions everyone prays the same way.
Мужчина откинулся на спинку кресла. Все просто.
Нет. Все просто было раньше, только он этого не замечал. Несколько лет назад в его жизни была женщина, достойная стать матерью его ребенка. Пока она была рядом, он строил планы о величии и осуществлял их с поразительной легкостью. Словно некая невидимая сила вела их по этому пути. А потом он оступился, а она погибла. С разницей в несколько лет. И с тех пор все изменилось. Словно колесница его судьбы сбилась с проторенной дороги и никак не может выбраться, увязая в разбитой колее все глубже.
Она погибла от рук авроров. Странно и нелогично. Он так и не смог разгадать секрет ее бессмертия, а кто-то смог лишить ее этого. Вопреки всем законам его расчетливой и холодной логики, он не раз думал о том, что было бы… Что было бы, если бы она не погибла. Ответ всегда был один. Он не оказался бы в этом смехотворном положении победителя в окружении недостойных ничтожеств. Он был почти всесилен, его имя боялись произносить. Он хотел этого всегда. Но только ли этого? Как оказалось, теперь он хочет стереть в порошок виновного в ее смерти и узнать имя того, кто был с ней во времена его забвения.
Такие мелкие и незначительнее мысли недостойны властителя мира, но они были. Не было лишь времени на осуществление задуманного. И если авроров он сотрет в порошок рано или поздно, ибо все равно очистит мир от всех недостойных, то для поиска имени человека, не сумевшего уберечь ее, нужно приложить усилия и потратить время.
Пока такой возможности не было, но когда появится, он узнает. Непременно узнает. Отследить деятельность фондов, покопаться в сознании тех, с кем она встречалась в последние годы. Если человек жив, он всегда оставляет след, нужно лишь уметь его найти. Случайные знакомые, партнер по коктейлю или продавец в магазине. Властимила была слишком яркой женщиной, чтобы исчезнуть бесследно. Чем она занималась, где была? За все годы, что они провели вместе и не вместе, Тому Риддлу никогда не приходило в голову спросить, есть ли у нее родственники. А вот сейчас стало интересно. Дети?
Мысль была столь неожиданной, что он едва не пролил вино. Нет. Невероятно, но проверить все же стоит. Но это все потом. Потом. Пока же нужно решить очень непростой вопрос с Нарциссой. Одна сложность за другой… Но он сам сделал свою жизнь такой, и не привык жаловаться.
Редко, очень редко приходил вопрос: ради чего? И тогда сознание упорно подсовывало старую заготовку о чистоте крови, об отбросах общества и мировом господстве. Но это помогало не всегда. Особенно сложно было прикрываться истертой за годы формулировкой, когда в голове звучал голос Властимилы:
А на озвученную однажды давным-давно теорию в той, прошлой, жизни прозвучал ее хрипловатый смех и вопрос:
— А не лучше ли прожить одну жизнь так, чтобы запомнить ее, что-то создать, чем сотни лет быть просто безумцем, желающим все уничтожить.
Тогда, в прошлой жизни, он даже не рассердился. Женщина — этим все сказано. Но теперь чувствовал злость. Он — не безумец. Он оставляет след в истории. Его имя боятся произносить. Все трепещут перед ним. Никто не способен его остановить. И фоном к этим мысленным яростным выкрикам звучал ее хрипловатый смех. Наверное, он и вправду безумен, если до сих пор спорит с умершей, все еще пытаясь ей что-то доказать.
Нет. Все просто было раньше, только он этого не замечал. Несколько лет назад в его жизни была женщина, достойная стать матерью его ребенка. Пока она была рядом, он строил планы о величии и осуществлял их с поразительной легкостью. Словно некая невидимая сила вела их по этому пути. А потом он оступился, а она погибла. С разницей в несколько лет. И с тех пор все изменилось. Словно колесница его судьбы сбилась с проторенной дороги и никак не может выбраться, увязая в разбитой колее все глубже.
Она погибла от рук авроров. Странно и нелогично. Он так и не смог разгадать секрет ее бессмертия, а кто-то смог лишить ее этого. Вопреки всем законам его расчетливой и холодной логики, он не раз думал о том, что было бы… Что было бы, если бы она не погибла. Ответ всегда был один. Он не оказался бы в этом смехотворном положении победителя в окружении недостойных ничтожеств. Он был почти всесилен, его имя боялись произносить. Он хотел этого всегда. Но только ли этого? Как оказалось, теперь он хочет стереть в порошок виновного в ее смерти и узнать имя того, кто был с ней во времена его забвения.
Такие мелкие и незначительнее мысли недостойны властителя мира, но они были. Не было лишь времени на осуществление задуманного. И если авроров он сотрет в порошок рано или поздно, ибо все равно очистит мир от всех недостойных, то для поиска имени человека, не сумевшего уберечь ее, нужно приложить усилия и потратить время.
Пока такой возможности не было, но когда появится, он узнает. Непременно узнает. Отследить деятельность фондов, покопаться в сознании тех, с кем она встречалась в последние годы. Если человек жив, он всегда оставляет след, нужно лишь уметь его найти. Случайные знакомые, партнер по коктейлю или продавец в магазине. Властимила была слишком яркой женщиной, чтобы исчезнуть бесследно. Чем она занималась, где была? За все годы, что они провели вместе и не вместе, Тому Риддлу никогда не приходило в голову спросить, есть ли у нее родственники. А вот сейчас стало интересно. Дети?
Мысль была столь неожиданной, что он едва не пролил вино. Нет. Невероятно, но проверить все же стоит. Но это все потом. Потом. Пока же нужно решить очень непростой вопрос с Нарциссой. Одна сложность за другой… Но он сам сделал свою жизнь такой, и не привык жаловаться.
Редко, очень редко приходил вопрос: ради чего? И тогда сознание упорно подсовывало старую заготовку о чистоте крови, об отбросах общества и мировом господстве. Но это помогало не всегда. Особенно сложно было прикрываться истертой за годы формулировкой, когда в голове звучал голос Властимилы:
А на озвученную однажды давным-давно теорию в той, прошлой, жизни прозвучал ее хрипловатый смех и вопрос:
— А не лучше ли прожить одну жизнь так, чтобы запомнить ее, что-то создать, чем сотни лет быть просто безумцем, желающим все уничтожить.
Тогда, в прошлой жизни, он даже не рассердился. Женщина — этим все сказано. Но теперь чувствовал злость. Он — не безумец. Он оставляет след в истории. Его имя боятся произносить. Все трепещут перед ним. Никто не способен его остановить. И фоном к этим мысленным яростным выкрикам звучал ее хрипловатый смех. Наверное, он и вправду безумен, если до сих пор спорит с умершей, все еще пытаясь ей что-то доказать.